- Если бы вы знали, - сказала Aneta, - какой ущерб может нам причинить бросающееся всем в глаза неосмотрительное и бестактное поведение Noa! Больше того, какой ущерб уже причинен! Тогда бы вы, я уверена, судили по-другому.
- Уже причинен? - переспросил papa. - Что же, оно отпугнуло от тебя кого-нибудь из твоих поклонников? Бедная Aneta! Но ты не должна падать духом. О таких привередливых юнцах, которые не переносят малейшего признака глупости своих ближних, не стоит жалеть. Ну-ка, назови мне тех жалких людишек, которых оттолкнуло легкомыслие Noa.
- Вы ошибаетесь. Мне не приходится жаловаться на подобные разочарования. Я имела в виду не какие-либо отдельные случаи, а общий вред, который нам причиняют ее манеры. Наша репутация в обществе, уважение к нам знакомых подрываются взбалмошностью, самоуверенностью и крайней несдержанностью, свойственными ее характеру. Простите, я должна высказать свою мысль до конца. Если вы, дорогой отец, не возьмете на себя труд обуздать ее неудержимую натуру и разъяснить Noa, что сегодняшние устремления не могут стать делом ее жизни, то скоро заниматься ее воспитанием будет уже поздно. Ее характер окончательно сформируется, и, к нашему общему позору, она к шестнадцати годам превратится в пустую кокетку. Кокетку худшего, самого низкого пошиба, не располагающую никакими достоинствами, кроме молодости и некоторой внешней привлекательности. Невежество и пустота сделают ее совершенно беззащитной перед всеобщим презрением, вызванным ее погоней за успехом. Папа, дорогой, неужели вы полагаете, что, вызывая осуждение и презрение всех наших знакомых, они не бросают тень на репутацию своих сестер?
papa почувствовал, что Aneta вложила в эти слова всю душу. Ласково взяв ее за руку, он сказал:
- Ты напрасно волнуешься, моя девочка. Все, кто знает тебя , достаточно уважают и ценят тебя. И это мнение не может пострадать оттого, что у тебя имеются две или, я даже мог бы сказать, три на редкость глупые сестры.
Anete пришлось удовлетвориться этим ответом. Так как собственное ее мнение не изменилось, она ушла от отца разочарованная и огорченная. Не в ее характере, однако, было таить досаду, углубляясь в собственные переживания. Она сознавала, что выполнила свой долг, а печалиться заранее по поводу ожидаемых бед, усиливая их вдобавок своим беспокойством, ей было несвойственно.
derived from
Джейн Остен. Гордость и предубеждение
1813 god 
No comments:
Post a Comment